Главный тренер мужской сборной России по водному поло Эркин Шагаев в интервью агентству "Р-Спорт" рассказывает о том, как начинал карьеру, о работе в Австралии, изучении английского, о победе на Олимпиаде-1980 и в целом о временах, когда женское водное поло воспринималось саркастически.
Детство
В водном поло всегда была важна скорость, сейчас, кстати, еще больше, поэтому желательно, чтобы юные ватерполисты были технически хорошо готовы и были хорошими пловцами. И всегда была ревность на этот счет со стороны тренеров по плаванию к тренерам по водному поло. Те всегда подозревали, что спортсменов переманивают. Я вот тоже пришел из плавания в водное поло.
Так уж сложилось, что когда я был маленьким, нашими соседями были супруги Тутушкины. Они меня и пригласили в секцию плавания. Бассейн был далековато, я должен был ездить сам, в забитых автобусах, троллейбусах. Через какое-то время я перестал туда ходить. И Виктор Васильевич как-то при встрече спросил меня, занимаюсь ли я еще плаванием, я ответил, что больше нет. Вот тогда он и пригласил меня в секцию водного поло. Там тренировки были после обеда, я уже приходил со школы, делал домашнее задание и шел в бассейн.
Мне с тренерами повезло. Тутушкин создал такую обстановку, что хотелось заниматься. Для юных ватерполистов важно, чтобы был интерес к тренировкам. У меня он был. Бывало, не хотелось прыгать в холодную воду, но это не могло стать причиной отказа от тренировок. Мне нравилось, что это командный вид спорта, что парни мужественные в водном поло. Конечно, были забияки, которые пытались тебя как-то запугать, но в этом случае нужно было просто уметь постоять за себя. У меня с этим проблем не было.
Все начиналось с дерби
Всего 15 лет
Когда приехал в юношескую сборную, было тяжеловато – всего 15 лет, но потихоньку вливался в коллектив, осваивался. Ну а в первой команде вообще чувствовал особую ответственность – там были мои кумиры, раньше я за ними мог наблюдать только издалека.
Не все шло гладко. В 1978 году у меня было не лучшее физическое состояние, не показывал ту игру, на которую был способен, и в 1979-м считалось, что я вряд ли попаду на Олимпийские игры в Москве. В октябре-ноябре меня опять вызвали на сбор кандидатов, но в основном для спаррингов. К тому моменту я опять начал себя чувствовать хорошо, хорошо отыграл в тренировочных матчах, и меня позвали на следующий сбор, а там и на совместные тренировки с итальянцами. Я опять смог хорошо проявить себя, и мне дали возможность сыграть матчевые встречи со сборной Венгрии. Таким образом, я отобрался в предварительный, но уже сокращенный список кандидатов, позже, в мае-июне уже гарантировал себе место в составе.
Как готовились к Олимпиаде
В нашей подгруппе были чемпионы мира итальянцы - их мы победили со счетом 6:5. Потом, уже в "шестерке", сыграли матч со сборной Венгрии, это была ключевая встреча. На тот момент времени с 1976 по 1980 год мы никак не могли у них выиграть. Но в последний год перед Олимпиадой появились признаки того, что мы можем это сделать. Если вы посмотрите запись в интернете, то поймете, что мы могли выиграть не с перевесом в один мяч, а с более комфортной разницей в два-три мяча, по крайней мере. И это было начало, ведь именно тогда мы психологически их переломили. После этого уже в течение многих лет они не могли нас обыграть. В той венгерской команде почти каждый игрок был суперзвездой. Я не могу сказать, что у нас не было суперзвезд. Просто у нас была команда-звезда.
После этого была финальная игра со сборной Югославии, и нас устраивала ничья. Но и их мы обыграли тоже и выиграли Олимпийские игры. Выиграли заслуженно.
Было очень приятно играть перед своей публикой. Предварительные игры проходили на стадионе в олимпийском бассейне "Лужников", а полуфиналы и финал играли на Проспекте Мира в "Олимпийском". Тогда это был новый бассейн, сейчас он уже устаревший, "уставший" после 30 с лишним лет.
Во время Игр я лично умом понимал, что идем к золотой олимпийской медали, но потом было ощущение, что просто выиграли один из турниров.
Первый чемпионат мира
Мой первый взрослый чемпионат мира прошел в 1978 году в Западном Берлине. Мы, к сожалению, заняли только четвертое место. Вели в матче с венграми 3:1, но в итоге проиграли. На том чемпионате я чувствовал себя физически очень плохо. Я был подвижным нападающим, я не был гигантом, поэтому моя игра базировалась на высокой скорости и на скоростной выносливости. То есть я мог беспрестанно двигаться, таскать своих оппонентов, уходить на скорости, ловить контратаки, возвращаться обратно, защищаться мобильно. Но для этого требовалось хорошее функциональное физическое состояние. Я не мог просто за счет массы или физической силы перебороть кого-то просто так. Тогда ведь вокруг спортсмена не было столько заботы, исследований, советов. В то время никого особо не интересовало твое состояние. Дали тебе возможность, оказали тебе честь – играй! Будь добр, чувствуй себя хорошо. Не можешь – значит, до свидания. Конкуренция за место в команде была очень высокая.
Конечно, были моменты, когда хотелось все бросить и уехать. Меня критиковали тренеры, особой жалости со стороны партнеров, которые хотят сами попасть в команду, не приходилось ждать. Родители были далеко, в Ташкенте. За мной никто не ездил. По скайпу не свяжешься, как сейчас, а для того чтобы позвонить домой по телефону, я ездил на Новый Арбат. Там были аппараты пятнадцатикопеечные, чтобы, например, позвонить в Ташкент напрямую, а не заказывать.
Женское водное поло
Австралия
Когда закончил играть, хотелось свои знания передавать детям, мне было интересно. В Ташкенте я начал работать с детскими, юношескими командами. Ну а в 1991 году, когда страна открылась, списался с коллегами из Австралии, с которыми играли в свое время, и уехал туда. Ну знаете, слово за слово: приезжай к нам, поможешь, расскажешь, что да как. Плюс мне хотелось показать мир своей супруге, детям. Я-то в те времена ездил, а простой человек просто так тогда не мог выехать за границу. Мне хотелось показать им другой мир, другие страны. Сначала я был консультантом первой юниорской австралийской команды, потом назначили тренером юниорской сборной.
Языковой вопрос
Сейчас мой английский если не абсолютно совершенен, то довольно близок к этому уровню. Я спокойно говорю, пишу, читаю. У меня всегда будет акцент, тем не менее я хорошо владею этим языком, который мне всегда нравился. В советской школе основными были английский, немецкий и потом уже испанский. Тогда мы, дети, пролоббировали этот вопрос, говорили: нам английский нужен. И нашему классу поставили английский. Я в школе изучал его, потом в институте. Но все равно мое знание этого языка было рудиментарным, недостаточным. В любом случае я пытался говорить во время нечастых выездов с командой за границу. Особенно я взялся за язык, когда начал переписываться с зарубежными друзьями, в частности из Австралии. Были тогда "ооновские" курсы, я пошел на них в Ташкенте, это было бесплатно. Были великолепные преподаватели, они использовали аудиозаписи, радио, тексты, книги. В течение двух-трех лет я до восьми часов в сутки уделял долбежке английского языка. Это включало в себя посещение три раза в неделю вечерних занятий по три часа, чтение, выполнение домашних заданий, я ловил англоязычные радиостанции на коротких волнах, пытался понять, что говорят. Когда я поехал в Австралию, у меня был "скелет", я знал всю грамматику, как правильно строить предложения. У меня был довольно большой словарный запас, вызубрил слова. Тем не менее, когда приехал, было нелегко. Пришлось наращивать "мясо" на "скелет", и довольно скоро мог уже общаться и говорить правильно. Можно, конечно, объясняться и так: "моя хочет кушать, твоя давай работа". Тебя поймут. Но мне было важно говорить правильно, поэтому и записался на курсы.
Австралийский опыт домашнего чемпионата мира
В 1996 году австралийцы впервые в истории не попали на Олимпийские игры. Освободили главного тренера, и руководители австралийской федерации в буквальном смысле пришли ко мне домой и предложили мне стать тренером. Дали всего 18 месяцев. Сказали, что если не смогу дать хороший результат, они не смогут продлить контракт. Было нелегко, особо не было большого количества игроков. Но через 18 месяцев, в январе 1998 года, мы заняли четвертое место на чемпионате мира. У меня в команде было три человека по 19 лет, когда пришли в команду, им и вовсе было 17,5-18 лет. Когда пригласил их в команду, говорили: кого он вообще привел? Мы тренировались очень много и интенсивно, по пять-шесть часов в день в воде проводили, не считая тренировок на суше и в зале. Кроме этого, в Австралии игроки должны были и учиться, и работать, благо тогда в австралийском институте спорта была централизованная программа. Они жили, питались, тренировались там. Вся инфраструктура, спортивная медицина, наука была там. Государство помогало и с дальнейшим трудоустройством, это очень важно. Я тогда был молодой, более рьяный, менее опытный, но мы сумели сделать прорыв – прыгнули с 14-16-го мест на четвертое. Правда, были благоприятные турнирные условия по сетке, позади нас оказались Италия, Россия, Хорватия.
Для Австралии домашний чемпионат мира был праздником. На наши игры приходило много народу, выступили удачно. Но если не выигрываешь, конечно, такого ощущения праздника не было бы, были бы похороны.
