Российская бобслеистка Надежда Сергеева в беседе с корреспондентом агентства "Р-Спорт" Еленой Дьячковой рассказала о том, как проходил ее переход из разгоняющих в пилоты, своих целях в карьере, а также поделилась воспоминаниями о выступлении на первой в своей жизни Олимпиаде.
- Вы уже три года являетесь пилотом. Как принимали решение о переходе из разгоняющих?
- Это происходило в два этапа. Когда пришла в команду как разгоняющая, трассы в Сочи еще не было, мы выступали в Сигулде. И в конце сезона мне дали попробовать себя в качестве пилота, я тогда еще выступала за Москву. Но в итоге все вышло неудачно. Хотя сначала все было хорошо – весной я попробовала себя, сделала около 20 заездов, с юниорского потихоньку поднялась до женского. Меня не торопили, хотя я падала, конечно. И все - лето, был большой перерыв. Помню, бегала на эстакадах – и разгоняющей, и пилотом, и все было непонятно – кем я буду дальше. Осенью мы приехали опять в Сигулду, и там мне поменяли боб. До этого у меня был такой танк, на котором все учатся обычно в Сигулде – реально, когда в него садишься, кажется, что он такой здоровый, большой, тяжелый вокруг тебя. А тут мне дали такой хороший, относительно новый боб. Ощущения от предыдущего сезона я уже подзабыла – ну что там, заездов не так много сделала. И сразу с женского старта я снова поехала. В одном заезде упала, меня решили опустить ниже. После этого я сильно разбилась. Боб восстановлению не подлежал.
"Слава богу, восстановлению я подлежала"
- Я, слава богу, восстановлению подлежала. Хотя уже люди добрые некоторые в Кемерово в этот же день позвонили и сказали, что все, Сергеева – инвалид, ходить больше не сможет. Я, получается, застряла в кузове. Скорость была под 100 километров в час где-то, и я на ней въехала прямо в козырь. Я просто не знала, что делать в той ситуации, и никак не успела среагировать. Плюс сидела немного неправильно – высоко, и у меня борт был под подбородком. Я считала, что вижу так лучше, а меня никто не поправил. И меня просто вырубило бортом по шее. Я зависла в козыре, вся скорость в момент остановилась, и я оттуда упала. Обычно люди, когда переворачиваются, едут, хотя бы на боку доезжают до финиша, а я просто резко остановилась. Вызвали скорую, шея была синяя, дышать не могла.
- Какой диагноз поставили?
- Было девять диагнозов. Все вокруг шеи. Подвывих ключицы был, мышца на шее оторвалась. Теперь у меня бывает даже, что когда я зеваю, у меня сводит шею. Хлыстовая травма позвоночника была еще из-за этого рывка. Спина болела, но, слава богу, позвонки все были целы. Что-то еще было. Получается, почти весь второй сезон я пропустила, результата не было.
- Наверное, непростой момент для вас был?
"До последнего не знала, поеду ли в Сочи"
- Вы в тот момент думали, что поедете на Олимпиаду?
- Нет. Я покаталась пилотом, хорошо, но я понимала, что мне уже было лет немало, да и в принципе я не хотела ездить просто туристом. Когда летом на пост главного тренера сборной пришел Пьер Людерс, а Янис Мининс стал тренером женской команды, они показали заинтересованность во мне, в том, чтобы я осталась пилотом. И я сказала им тогда, что хочу на Олимпиаду. А для пилота нереально за год научиться настолько хорошо ездить. Тренеры сказали: давай так, ты тренируешься, едешь на трассу, катаешься, давления никакого нет, ты учишься. При этом ты поддерживаешь хорошую физическую форму, чтобы в любой момент могла отобраться в команду как разгоняющая. То есть до последнего до Олимпиады я не знала – во-первых, поеду ли туда, а во-вторых, в какой роли. Они в любой момент могли мне сказать, что пилотирую я плохо, и я встала бы с разгоняющими и точно так же отбиралась бы в сборную. Тем более перед Олимпиадой с разгоняющими ситуация была сложная.
- Уже интересно было, возвращаться в разгоняющие не хотелось. Чтобы снять с себя это напряжение, я просто расслабилась и тренировалась, ждала, что мне скажут. На самом деле, если бы не домашняя Олимпиада, отобраться было бы нереально. У нас были две квоты. В самом конце решили, что вторую займу я. На Олимпиаду надо квалифицироваться, и я понимаю, что эту квоту мне обеспечила Настя Тамбовцева. Но такое решение приняли тренеры. Я была в Иглсе сначала на Кубке Европы, а потом осталась на этап Кубка мира – свой первый в карьере. Я на тот момент даже ничего не знала. Янис Мининс на тренировке заикнулся, сказал: «У меня есть для тебя новость». Я сказала: «Мне пока ничего не надо говорить, у меня впереди соревнования, и какая бы это ни была новость, она мне сейчас не нужна». После соревнований мне сказали, что я поеду на Олимпиаду.
- Помните тот момент, когда вам сказали об этом?
- Вызвали на собрание к Пьеру меня и Надежду Палееву. Я сперва даже не поняла почему. И когда сказали, я прослезилась. Не выдержала, сидела в напряжении, думала, что сейчас за что-то попадет. А тут говорят радостную новость, а у меня вообще обратная реакция пошла.
На церемонии открытия отодвинули хоккеисток
- До Олимпиады оставалась пара недель, а потом вы приехали в Сочи на первые свои Игры в карьере...
- Результатом на Олимпиаде, думаю, вы вряд ли довольны. Но на тот момент 16-е место, которое вы заняли, было заслуженным?
- Конечно, я проехала с ошибками и могла лучше. Наверное, на тот момент после года обучения пилотированию это было все, что я могла. Я была недовольна результатом, у меня было реально опустошение и расстройство. Но ничего. Меня таким не выбьешь.
"Хочу быть ближе к лидерам"
- Ну хорошо, олимпийский сезон закончился, что дальше?
- Начала следующий сезон, будучи полностью уверенной в том, что я буду пилотом. Знала, что сезон предстоит тяжелый, с большим количеством заездов. Это был экспресс-курс молодого бойца – я сделала за сезон-2014/15 250 заездов, а в этом выйдет от силы 125. Это был рабочий сезон. Из-за спонсорского контракта пришлось заявить женский экипаж на этапы Кубка мира. Но я вижу в этом тоже плюсы, потому что я проехала почти по всем трассам.
- В Швейцарии на этапе Кубка мира я травмировалась за день до соревнований – прыгала барьеры, и что-то хрустнуло в колене. Резкой боли не было, я не упала, но поняла, что что-то не так. Нога начала отекать, я молча ушла, набрала снега. Доктор посмотрел, что вроде все основные связки целы. Повезли меня по страховой в больницу, но там тоже посмотрели связки, сказали: а зачем рентген и МРТ делать тогда, если они целы? Я должна была выступать, а даже разминаться не могла. Сделала на старте шесть-семь шагов без разминки, чуть не плакала от обиды. Из боба еле вылезла. В конце сезона думала, что отдохну, и все пройдет. Сделала МРТ – все в порядке, съездила на чемпионат России, отдохнула, а у меня нога все не проходит. Сделала МРТ еще в своем регионе, все равно ничего не увидели. Прошло два месяца, и только в конце апреля мне сделали МРТ какой-то высокой четкости, и нашли, что там киста, из-за нее постоянный отек. Надо было делать операцию. Я, естественно, расстроилась. Все ехали в конце мая уже на первый сбор, а у меня 19 мая только была операция.
- То есть подготовка к сезону получилась смазанной?
- Да, тем более у меня еще были проблемы со спиной. Сейчас я понимаю, что после сезона мне надо ей заняться, лечь на какую-то реабилитацию. Получилось, что весь этот сезон я выкарабкивалась из болячек вместо нормальной подготовки. Сейчас, в конце сезона, я чувствую, что нахожусь в лучшей форме, чем летом.
- Получается, что для вас вся спортивная жизнь – борьба?
- Так и есть. На мне все время ставят крест, а меня это только злит.
- А ради чего вся эта борьба?
- Не ради разряда и корочки. Мне хочется достичь какого-то результата. Я уже начала задумываться: а может, остаться еще и на следующую четырехлетку? У меня есть свои цели. После чемпионата мира в Иглсе у меня остался осадок. Мне не нравится так приезжать – в конце таблицы. Я хочу быть ближе к лидерам, я не привыкла так! Я хочу попадать в число призеров, показывать результаты, попасть на Олимпиаду и быть там не просто участником.
